Почему нельзя умереть в «скорой», или на ком смерть пациента?

автор: Черненко Иван 

На одном из недавних дежурств позвонил фельдшер. Везет тяжелую пациентку. С описания было понятно, что довезет вряд ли.  Я спустился в приемное отделение, на эстакаду как раз вылета машина скорой помощи.  Фельдшер уже проводил непрямой массаж сердца.  Попросил выйти родственников. Дальше вместе с фельдшером полчаса реанимации в машине.  По существующим стандартам реанимировать необходимо там, где остановка произошла. Так как нет времени на то, чтобы выгрузить пациента и продолжить реанимацию уже в приемном отделении. Да и что поменяется? Современные скорые оборудованы всем необходимым.   Нет, можно, как в плохом сериале, вылезти сверху на каталку и качать пациента, но не в нашем случае. Это применимо разве что, если это пациент с острым инфарктом, а до операционной, где ему можно экстренно провести стентирование, - метров пятьсот. В остальных случаях  в этом нет необходимости. К сожалению, пациент умер.
Пока мы проводили сердечно-легочную реанимацию, телефон фельдшера разрывался. Диспетчер выяснял, почему фельдшер не выходит на связь,  ведь по геолокации видно, что машина уже в больнице.  Видимо, одной рукой она должна была компрессии делать, а второй диспетчеру ответить.
      Сообщили родственникам. Фельдшер спрашивает, что дальше. Я без задней мысли предлагаю выгрузить пациента, не будет же «скорая» стоять с трупом в ожидании полиции.  К тому же есть, другие вызовы.   Фельдшер идет оформлять смерть в машине. Я никогда особо не вникал в этот вопрос, но смерть в машине вызывала у работников скорой помощи ужас. 
Пока я описываю свои реанимационные действия, слышу, как фельдшер пытается объяснить ситуацию ответственному врачу, тот явно негодует.  Беру трубку.  Долго объясняю, что реанимировали в машине, там же констатировали биологическую смерть.
- А тело где? -кричит ответственный.
- В приемке, выгрузили. Фельдшеру на вызовы надо.
- Ага! Значит и смерть ваша. Не надо было выгружать до приезда полиции.
- В смысле?
Дальше последовала перепалка с ответственным доктором, которая начала кричать, что она - врач высшей категории. Я покричал в ответ,  бросил трубку. Переписал документацию, будто смерть наступила в приемном отделении. И решил разобраться во всей это бюрократической схеме.
Оказалось, что когда смерть происходит в машине СМП, врач или фельдшер должны заполнить стопку бумаг: карту выезда, лист интенсивной терапии и лист реанимации. Вызвать полицию и дождаться ее приезда. В нашем случае полиция приехала через два часа. Оно и понятно, что могут быть более важные дела, чем выезд на смерть по естественным причинам. Но получается «скорая» простояла бы два часа, если бы я не выгрузил пациента?

✅ Стань частью сообщества "Угол Обзора" в facebook и пригласи друзей!

Решил пообщаться с фельдшером одной из бригад Одессы.
- Как происходит у вас, когда пациент умирает в машине? И если вы подъезжаете к больнице, помогают ли вам сотрудники стационара?
- Все тоже самое. Оформить кучу бумаг, сообщить старшему диспетчеру, вызвать полицию. Один раз мы прождали полицию  семь часов. Часто бывает, я завожу пациента в стационар, и у него происходит остановка в момент выгрузки из машины. В лучшем случае - начнут сердечно-легочную реанимацию, в худшем -  скажут: «Чего труп привез?».
- То есть, если  остановка произошла, скажем так, на пороге больницы, пациента не примут?
- Примут, покачают и скажут: «Забирай обратно в машину», чтобы не заполнять все ту же стопку бумаг.
- Но по существующему законодательству они и не могут завести историю болезни, когда пациент доставлен в состоянии клинической смерти. Получается, если сердце остановилось не в машине, но и не в стационаре, а где-то  на пороге, то пациент ничей?
- Да, примерно так. Дальше начинаются скандалы и выяснение отношений. Чаще всего мы загружаем тело обратно, вызываем полицию и ждем. 
- Хорошо, а если это, например, острый инфаркт миокарда, который вы привезли в интервенционный центр, когда экстренно можно сделать ангиографию и попытаться провести стентирование? Условно произошла остановка при выгрузке, тоже  самое будет?
- На моей памяти, никто ни разу не залазил сверху на каталку и не качал пациента до операционной.  Это никому не интересно. Все понимают, что шансы у пациента хоть и есть, но мизерные. А если поднять пациента на другой этаж, или кто- либо из стационара проведет какую-либо манипуляцию, то законодательно надо заводить историю болезни. А кто хочет статистику портить? Скажем так, не всегда живых брать хотят, а ты говоришь в состоянии клинической смерти.
 
  Я вывел родственников в другую комнату, в это время тело  завезли в смотровую. Не хотел, чтобы родные это видели. Когда родственники уходили, дочка спросила показывая на машину СМП.
- Он, что еще там? - казалось, она готова на меня накинуться.
- Нет, я поэтому и просил вас выйти в другую комнату, чтобы мы могли все сделать.
- Спасибо.
А теперь представьте, каково было бы дочери, знай она, что ее родной человек лежит в карете скорой помощи, в ожидании полиции. А порой это часы. Даже такая мелочь, как нахождение в «скорой», может травмировать родственников. А каково им, когда в приемном отделении начинается скандал, и тело загружают обратно в машину?
  На самом деле, все участники становятся заложниками одной бюрократической машины.  Врачи приемного отделения не хотят портить статистику и выслушивать от главного врача, а фельдшер не хочет простаивать часами в ожидании полиции.
Ведь умершему уже все равно, не все равно его родным, которые воспринимают это крайне болезненно.
К сожалению, украинская медсистема увязла в бюрократии, в бессмысленном контроле статистики, когда красивая цифра в годовом отчете важнее жизни.  Мы привыкли лечить цифрами, забывая о человеческом достоинстве.

"Угол обзора" ближе к читателю!

Все новости Бессарабии и Украины здесь и сейчас:

✅ Кратко и по сути. Подписывайтесь на наш Telegram-канал

✅ Поддержи нас в Instagram